Вся правда о том, почему эльфы Трандуила упустили Голлума

by R-Navy

Young Thranduil Design by Brilcrist on DeviantArt

*кликабельно*

Я, ты и третья мировая война.

Автор: Vivian
Переводчик: Adrill
Бета:Ray.Rutland
Ссылка на ориинал:You, me & world war three
Разрешение на перевод: получено.
Жанр: модерн!AU, кофейня!AU, hurt/comfort
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Трандуил/Леголас, Арагорн/Арвен, Трандуил/Торин
Предупреждения: использование нецензурной и сленговой лексики, в тексте содержатся сцены употребление алкоголя и наркотиков, хиппи-Арагорн, хипстер-Леголас, Трандуил – отчим Леголаса.
Краткое содержание: Бывают хорошие дни, бывают плохие, но еще есть и никакие. Как будто бы ему было мало общения с грубыми хипстерами до восьми вечера (именно до восьми, ведь так устроена жизнь в Берлине), так была еще одна проблема. Упомянутая проблема как раз зашла внутрь. Она была 192 сантиметра ростом, хитрым образом упакованных в костюм от Бёрберри.
От переводчика: Для Tagarela, Надеюсь, я еще не опоздала, и ты пока что не прочла шедевр.
Я чувствую себя виноватой, что так затянула с переводом: фик обсуждался тут еще в феврале, но внезапно напал реал, от которого не получилось быстро отделаться, посему прошу прощения!

1
Бывают хорошие дни, бывают плохие, но еще есть и никакие.
К тому моменту, как он добрался до «Бальзак-кафе», он уже опаздывал на 15 минут. Быстро переодевшись в рабочую форму, Леголас послал коллеге-баристе лучезарную улыбку, когда тот обернулся.
«Я все видел» - он услышал, как Арагорн хмыкнул за его спиной, но не отреагировал. На это не было времени.
Он работал в «Бальзак-кафе» уже третью неделю, и с каждым днем ненавидел это место все больше.
Словно ему было мало общения с грубыми хипстерами до восьми вечера (именно до восьми, ведь так устроена жизнь в Берлине), так еще была еще одна проблема.
Упомянутая проблема как раз зашла внутрь. Она была 192 сантиметра ростом, хитрым образом упакованных в костюм от Бёрберри. Трандуил шагал так, словно был на подиуме – это было чем-то вроде его отличительной черты, так же как и задранный вверх подбородок, нос, гостящий где-то в кокаиновом раю, и эти чертовы чрезмерно большие брови (с этим, впрочем, он бы никогда не согласился).
- Чтоб тебя… - одними губами проговорил Леголас, когда отчим приблизился к нему. Выражение лица Трандуила не изменилось, ни один мускул не дрогнул на его накачанной ботоксом физиономии. (Вообще-то, Леголас не был стопроцентно уверен насчет ботокса, но ему нравилось так думать).
В очереди перед Трандуилом было еще три человека, но Леголас уже был раздражен сверх меры. Он выдавал кофе резкими, отрывистыми движениями. И он знал – Трандуил это заметит. Конечно, заметит. Вообще-то отчим мог бы сходить в другую кофейню, например, ту, что прямо напротив его офиса. Но нет, он предпочитал прогуляться пять минут и нанести пасынку визит. Трандуил знал, как высоко Леголас это ценит.
Он даже не попытался выдавить улыбку, когда поднял взгляд на лицо отчима.
- Ну?.. – спросил он, приподнимая брови.
- Манеры, - напомнил ему Трандуил и грациозно убрал назад свои длинные волосы цвета шампанского.
Леголас поднял брови еще выше. Губы Трандуила лишь чуть изогнулись, когда он вытащил кошелек.
- Кофе с молоком, - сказал он, постукивая подушечкой длинного тонкого пальца по губам. – И чизкейк. С собой.
- Не кекс с ромом и вишенкой? – спросил Леголас и повернулся к эспрессо-машине.
Трандуил не ответил, но Леголас был уверен, что подначка достигла цели. Он так любил подкалывать отчима, ведь тот имел столько разных привычек, каждая из которых была достойна подколки.
Он наполнил стакан, нацарапал что-то на крышке и передал Трандуилу. Не удостоив пасынка взглядом, Трандуил расплатился, забрал чизкейк и кофе и осторожно сделал глоток. Чувство теплого удовлетворения, затопившее Леголаса изнутри, когда Трандуил едва не выплюнул кофе обратно, было бесценно. Он резко обернулся к нему, черные брови сошлись на переносице.
- Это что такое? Я же сказал, что хочу…
- Нет в наличии, - Леголас пожал плечами, устремляя на отчима свой лучший «бери-что-дали-или-оставь-и-проваливай» взгляд. Трандуил отвернулся и оставил стакан на стойке. Леголас незаметным движением спрятал его за стойку, оставляя на потом. Все это означало отсутствие машины как минимум на всю следующую неделю.
Оно того стоило.
- Иди работай, - Арагорн ткнул его локтем в бок и ухмыльнулся.

Следующий день был хуже во всех аспектах. Как и ожидалось, пришлось добираться до школы на автобусе. На том самом автобусе, который всегда приходит слишком поздно, чтобы можно было успеть на урок, на котором на самом деле совсем не хочется быть. И как следствие – привет, дополнительное домашнее задание по химии. Господи прости, если кто и распоряжается его жизнью, то явно не он сам. По крайней мере, не сейчас. «Сейчас» началось три недели тому назад, когда отчим решил, что ему стоит проявлять к Леголасу больше отцовских чувств (речь сопровождалась сухим смешком) и сильно урезал его карманные расходы. «Пришло время быть ответственным взрослым» - сказал Трандуил, слегка склонив голову. В руке он держал бокал вина.
Итак, возможности было всего две: обходиться без денег или пойти работать. Свитера от “Boy London” и походы по клубам должен был кто-то оплачивать, и поэтому, он выбрал второе.
Сейчас в кафе был аншлаг, и двое людей говорили с ним одновременно, и поменяли свой заказ как минимум дважды. Придурки, сперва решите, что вам нужно, а потом уже открывайте рты.
Рука Арагорна успокаивающе опустилась ему на плечо, всего на секунду. Каким-то образом это помогло взбодриться. Слегка. Леголас принял заказы (Трандуил бы одобрил его подбор слов) и продолжил работать.
На часа была уже половина пятого, его обычное время. Может прийти в любую минуту.
Как Леголас уже думал раньше: этот день хуже во всех аспектах. Потому что сегодня Торин Дубощит тоже нанес ему визит. Пожалуй, тут было над чем поразмыслить.
Дубощит работал в суде, как и отчим Леголаса, правда, на конкурирующую фирму. Их с Трандуилом отношения имели давнюю историю. Такую историю, которая включает в себя Трандуила, пьющего марочное вино всю ночь и смотрящего документальные фильмы о косатках, пока Леголас пытался выскользнуть из дома на вечеринку в четверг вечером. Такую, что заставляет Трандуила лишать его автомобиля на две недели кряду, даже не подняв на него глаз. В общем, типичные отношения прокурора и адвоката.
Дубощит был невысоким человеком, но недостаток роста компенсировали крупная угловатая фигура и объемные мускулы, угадывающиеся под костюмом от Тома Форда (о, Трандуил возненавидит его за костюм!). У него была ухоженная черная борода, тонкие губы, слегка крючковатый нос и пронзительные темно-голубые глаза. А также самый резкий и глубокий голос из всех, что Леголас когда-либо слышал. Тембр был довольно приятный, вынужден был он признать.
Дубощит встал в очередь, и ровно секунду спустя в кафе зашел Трандуил. Как нехорошо. Он встал позади Дубощита, не заметив его, глаза его смотрели куда-то поверх прокурорской головы.
- Вашу мать… - пробормотал Леголас, и Арагорн, выходя из кухни, удостоил его встревоженным взглядом. Леголас кивком головы указал на двоих в очереди, и Арагорн изогнул бровь. Точно. Он же пока ничего не знает. Ничего, узнает совсем скоро.
Торин заказал капучино и кусок клубничного торта. Простой элегантный выбор для человека, любящего сладкое.
- С собой? – спросил Леголас, и покосился на Трандуила.
- Нет.
- Хорошо, секунду…
Торин отошел в сторону, пока Арагорн готовил его капучино.
Леголас взглянул на отчима с легкой тенью счастливейшей улыбки на лице.
- Тоже капучино? – спросил он.
- Латте макиато. С обезжиренным молоком.
- С собой?
- Нет.
- Пирожное?
- Не будь назойливым, Леголас. Просто дай мне мой кофе, - вкрадчиво проговорил Трандуил. От низкого бархатного звука по спине у Леголаса пробежали мурашки.
- Хорошо, - пробормотал он.

Они наблюдали за посетителями издали.
- Так они конкуренты, твой отчим и этот чувак? – Арагорн усмехнулся и облокотился на стойку.
- Это преуменьшение.
В кафе было мало народа, и им были прекрасно видны обе соперничающие стороны, разместившиеся по разным углам. Черные как смоль брови Дубощита сошлись на переносице, пока он сосредоточенно ел свой торт. Трандуил изящно перемешивал ложкой свое латте, словно дирижировал арией Вивальди.
А затем это произошло. Они посмотрели друг на друга.

«О», - произнес Арагорн.
В этом взгляде было так много негодования, горячего, как вулкан, и холодного, как ледник. Трандуил едва заметно наклонил голову, волосы последовали его движению. Уголки его рта едва заметно приподнялись. Узнал.
Брови Торина сошлись еще теснее, скрытые в его взоре ярость и гнев усилились в тысячи раз.
- Ты только посмотри на них. Флирт, основанный на ненависти… - сказал Леголас.
- По мне, так это… просто ненависть, - ответил Арагорн.
- Нет, нет, там замешана страсть.
- Похоже, тебе это не по нраву, - Арагорн положил руку ему на плечо.
- Я ненавижу его, - выдохнул Леголас со всей возможной злобой, которую он только мог собрать.
- Кого? – спросил Арагорн.
- Обоих.
Арагорн тихо рассмеялся.
- Нечего ржать, - сказал Леголас. – Ты не знаешь, что это означает для меня.

Когда Трандуил вернется домой сегодня вечером, он будет нетрезв, Леголас уверен в этом. Реально нетрезв. А когда Трандуил пьян, он становится еще большей истеричкой, чем обычно. Драматический смех, хлопанье дверьми со всей силы и все такое. Ругань с соседями… О боже. В прошлый раз он не только послал их к чертовой матери, после того, как они позвонили в дверь четвертый раз подряд, но еще и… Леголас припомнил точную фразу, что-то вроде «вы просто грёбанные ублюдочные мрази в жутком тряпье, попробуйте, что ли, Луи Вюттон для разнообразия» - с этими словами Трандуил просто захлопнул дверь у них перед лицом. Угадайте, кому впоследствии пришлось иметь дело с полицией? Правильно, Леголасу.
Сегодня будет то же самое или документальные фильмы про животных.
- И что же это означает для тебя? – Арагорн приподнял одну бровь.
- Надеюсь, пингвинов.

Леголас наблюдал за ними еще некоторое время: внимание обоих юристов вновь было обращено на кофе. Он с удовольствием принял предложение Арагорна пойти и убрать со столов за него. Арагорн единственный из его знакомых не боялся его отчима-адвоката. Теперь Леголас наблюдал за ним. Арагорн меланхолично протирал столы с легкой улыбкой на лице. Сперва он забрал чашку и тарелку у Торина, затем направился к Трандуилу.
Леголас не удержал ухмылки, когда Трандуил смерил Арагона взглядом. О, Трандуил просто олицетворение неодобрения.
Он проследил взгляд Трандуила на грязные ногти Арагона и нахальную улыбочку, которую бариста адресовал Трандуилу и которую тот подчеркнуто проигнорировал.
Вечная щетина у Арагорна на подбородке, ничем не удерживаемые темно-коричневые волосы, то, как он всегда закатывает рукава. И факт, что, будучи в возрасте, приближающемся к сорока (это означало, что он старше Трандуила), Арагорн все еще работает бариста. А также то, что это Арагорна совершенно не смущает, более того, ему на это совершенно похер. Да. Трандуил определенно его возненавидел.
Не то чтобы Арагорну было до этого дело. И это только делало ситуацию хуже.
Леголас гордился тем, что Арагорн его начальник.

Когда они закрывались этим вечером, была уже половина девятого. На улице еще не стемнело, но фонари уже зажглись. Леголас тихо вздохнул и забросил на плечо старый кожаный рюкзак.
- До встречи в понедельник, - сказал он Арагорну, и они коротко обнялись, похлопывая друг друга по плечу.
- Не напивайся слишком сильно, - ответил Арагорн и усмехнулся.
- Передай от меня привет Арвен. И скажи, что она может переехать ко мне в любое время, если уйдет от тебя.
- Такого точно не случится, - сказал Арагорн, подмигивая.
Их пути разошлись, Леголас направился к метро, на ходу надевая наушники, и включил в плеере „Friday I’m in love“ The Cure.
Полчаса спустя он уже был дома. Спустя два часа – в течение которых он перекидывался смсками с разными людьми на предмет потусить этим вечером, но ни у кого не было времени – он услышал хлопок входной двери, а затем шаги в гостиной.
«Странное дело, - подумал он. –Жить с человеком, которого едва знаешь». С тех пор, как мать умерла три года тому назад, Леголас чувствовал себя каким-то лишним. Можно было подумать, что он просто тоскующий одинокий ребенок, и конечно же, у него бывали периоды, когда накатывало мрачное настроение. И конечно же, он хотел бы, чтобы мама была сейчас с ним. Но он продолжал жить, каждый день с того самого дня. Он рано понял, что жизнь всегда продолжается, несмотря ни на что. Жизни в целом похер на все.
Его отец ушел, когда ему было десять, просто ушел. Зная его, Леголас мог предположить, что его вполне возможно уже нет в живых. Отец брал его с собой в приключения. Всегда грандиозные и волшебные.
Однажды, когда они ехали домой, Леголас указал пальцем в небо и сказал отцу, дрожащим от восторга голосом, что там воздушный шар. Без долгих разговоров отец сменил план с возвращения домой на следование за воздушным шаром. Это была их Погоня за Одиноким Воздушным Шаром.
Он рассказывал ему истории перед сном и перед завтраком, а между этими – еще множество историй. Об индейской девочке Маленькая Форель, которая построила систему водоснабжения для своего племени, про птерозавра, который мог лететь на сверхзвуковой скорости. А еще читал ему вслух: «Остров Сокровищ», когда Леголас заболел на зимних каникулах, и под действием высокой температуры слова превращались для него в картинки; читал и «Принца Вэлианта», когда снова начались школьные будни. И Леголас все еще помнил, помнил истории о Поющем мече и Туманных островах, где Вэл встретил Алету – серия комиксов о Принце Вэлианте все еще стоит в его книжном шкафу.
А потом отец ушел и не вернулся. Это научило мальчика тому, что много всякого дерьма случается с самыми разными людьми. И что испытывать боль – это нормально. Это формирует людей. Делает их теми, кто они есть. И ему нравится то, кем он стал.
Он жил вдвоем с матерью, которую любил, но она не понимала его. Сейчас Леголас понимал: ему стоило больше ценить ее.
Мать встретила Трандуила всего за год до смерти. Он пробудил в ней что-то, что заставило ее расцвести. Она была высокой, светловолосой женщиной с сияющими голубыми глазами. Трандуил скорее был похож на ее брата, чем на любовника, но каким-то чудесным образом они хорошо смотрелись вместе. Трандуил был совсем другим тогда. И, хотя они не были женаты, для него было очевидным, что Леголас останется жить с ним.
Трандуил изменился после ее смерти. Или, может, вернулся к тому, каким он был до встречи с ней. Он мог быть пленительным и очаровательным, если хотел. И определенно знал, как взаимодействовать с миром. Скоро Леголас узнал, насколько отчим жесток и резок, и не имеет проблем с тем, чтобы защищать в суде тех, кто совершенно однозначно виновен. «Их жизнь – не мое дело» – говорил он.
А еще Трандуил имел парочку-другую дурных привычек, о которых, Леголас уверен, мать даже не подозревала.
Он как будто бы жил под одной крышей с незнакомцем, который позволил ему обитать в своей квартире, оплачивал его школу и прочие расходы. Оплачивал вплоть до того дня три недели назад. В глубине души Леголас понимал, что возможно, Трандуил был прав, перестав выдавать ему деньги на карманные расходы, но все равно был взбешен. Потому что у Трандуила была, мягко говоря, не маленькая зарплата, да и сам он вовсе не вел жизнь аскета. Леголас подозревал у отчима какую-то профессиональную болезнь адвокатов, что заставляет их любить дорогие костюмы и выставлять себя напоказ.
Трандуил очень заботился о своей внешности. Самовлюбленный мудак.

В дверь постучали, и Леголас едва не подпрыгнул. Затем Трандуил вошел, не дожидаясь приглашения. Козел.
- Ты знаешь, у меня есть право на личное пространство, - сказал он и обернулся к отчиму.
- Нет у тебя никаких прав, пока ты живешь в моей квартире и ни за что не платишь, - Трандуил огляделся вокруг, скользнул взглядом по постерам с Боуи и The Cure, фотографиям Сас и Оскара, прикрепленным к стене, и картинке с полуобнаженной девушкой рядом с монитором компьютера. На полу была разбросана одежда Леголаса, и прошло уже порядочно времени с тех пор, как он последний раз относил тарелки обратно на кухню.
- Прекрати, - сказал Леголас и поднялся на ноги.
Трандуил держал бутылку вина в руке, и сейчас приподнял ее с еле заметной улыбкой на лице.
- Да ладно? Решил поделиться своим драгоценным алкоголем?
Трандуил проделывал такое очень редко.
- Есть повод праздновать, - сказал он и вышел из комнаты. Леголас следовал за ним по пятам. Может быть, отчим у него и козел, но вино всегда выбирает хорошее. Леголас не отказался от бокала или двух.

Трандуил сел на диван, возложив одну руку на спинку. Галстук свободно болтался у него на шее, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, являя взгляду бледную стройную шею. Его пиджак аккуратно висел на спинке стула.
Трандуил улыбался во все 32 зуба, пока щедро разливал вино по бокалам.
- Что за повод? – спросил Леголас, взяв бокал.
- Выиграл то дело против Дубощита, - Трандуил сказал это ровным тоном, но можно было быть уверенным – он злорадствует. Раз уж даже вином решил поделиться... Теперь Леголаса не проведешь.
- Поздравляю, что ли… - пробормотал Леголас и попробовал вино.
- Ты собираешься пойти куда-то сегодня? – зачем-то спросил Трандуил.
- Хотел. Но не нашел компании, - ответил Леголас со вздохом.
Отчим негромко хмыкнул.
- Ты мог бы обратить внимание на учебу, - усмешка Трандуила явно давала понять: он в курсе, что это последнее, что пришло бы Леголасу в голову. – Нет? – Трандуил изогнул одну из густых темных бровей и склонил голову, перебросив волосы через плечо. – Возможно, назначить свидание с девушкой?
Леголас фыркнул.
- Тогда с парнем?
- Трандуил! – оборвал его Леголас, чувствуя, как краснеют от смущения щеки. Он не вынесет этот с-кем-ты-встречаешься разговор прямо сейчас.
- В чем дело, дорогой? Я не могу задать тебе вопрос?
Очевидно, эта беседа доставляет Трандуилу огромное удовольствие.
- Нет. Ты мне не отец, и у тебя нет никаких прав устраивать мне этот родительский допрос!
Трандуил улыбнулся, обнажив зубы, и рассмеялся. От этого низкого звука по спине бежали мурашки. Наверное, лучше уйти сейчас. Человек, сидящий напротив него, - настоящий хищник, а он вовсе не его чертова добыча.
- Неужели не хочешь поделиться со мной своими секретами? – последнее слово практически превратилось в шипение.
В следующую секунду Леголас был уже на ногах. Бросил короткий, полный сожаления взгляд на бутылку вина и развернулся, чтобы уйти. Было слышно, как Трандуил смеется у него за спиной. Гребаный маньяк.
- Слезь наконец с чертова кокаина! – прокричал Леголас прежде чем захлопнуть дверь своей комнаты.
Остаток вечера и весь следующий день он провел, запершись в своей комнате (просто на всякий случай), смотря телепередачи по сети. Выходил время от времени, только чтобы стащить из холодильника чего-нибудь пожевать и сходить в туалет. К счастью, Трандуил ни разу не попался ему на пути.
На часах уже была половина первого ночи, и Леголас подумал, что из пижамы уже можно и не вылезать, как телефон завибрировал, принимая сообщение от Оскара. Намечалась вечеринка. Ленивое и немного сонное настроение тут же сменилось предвкушением веселья. О боже, да, он должен напиться. На этот раз по-настоящему.
Они прибыли в клуб в половину третьего утра. Оскар прихватил с собой не-свою девушку Сас.
Оскар был высоким парнем с темными волосами, коротко остриженными с боков, но спадающими на глаза непослушными кудрями. У него были темно-карие глаза и красивые скулы. Миниатюрная Сас носила точно такую же стрижку, за тем лишь исключением, что ее волосы были розовыми. Она любила надевать кардиганы Оскара, которые были ей безбожно велики, леггинсы и модные в 90-х ботинки на платформе. Леголас улыбнулся им. Сам он приехал в мартинсах, узких черных джинсах и футболке Joy Division, рукава и ворот которой были обрезаны.
Они направились к одному из баров. Он был переполнен, запахи табачного дыма, духов и пота смешивались в горячем воздухе. Электронная музыка гремела в колонках на полную мощность, и на танцполе им приходилось кричать, чтобы слышать друг друга. Повсюду были люди, танцующие, смеющиеся, выпивающие. Многие из них были гораздо более раздетыми, чем они втроем, влажная от пота кожа блестела в дискотечных огнях, сменявших свой цвет с голубого на сиреневый, затем на розовый, зеленый и желтый.
В конце концов прорвавшись к бару Леголас заказал коктейль из водки и энергетика. В этот момент он был доволен, что выбрал работу в проклятущем кафе, иначе бы не смог напиваться здесь, а он любил это место. Клуб располагался в здании бывшей теплоэнергостанции, каждый из трех этажей которого был забит людьми до отказа. Стены здесь украшали метровой длины технические рисунки, и не было ни одного чертова зеркала, даже в сортирах.
Они пили и танцевали, и в какой-то момент Сас двинулась в направлении туалетов, таща Оскара за собой. Леголас же направился к бару, заказал две порции «Ягермайстера» и опрокинул их в себя в один прием. От этого руки покрылись гусиной кожей. Он направился обратно на танцпол. Вокруг крутилось несколько горяченьких девчонок и парочка симпатичных парней, но единственный, кому он хотел отдаться сейчас, был безумный ритм техно.
В голове ощущалось легкое приятное помутнение, музыка долбила по ушам, словно молот по наковальне. Движущиеся тела были повсюду вокруг него. Потная кожа.
И вдруг Леголас увидел его.
Он спускался по лестнице словно гребанный бог, задрав подбородок вверх и держа спину прямо. Длинные светлые волосы обрамляли его бледное лицо. Полуприкрытые глаза под ухоженными бровями, высокие скулы и ни тени улыбки на губах. Он был одет в нечто черное, полупрозрачное и слегка блестящее, без пуговиц и с широкими рукавами. Эта вещь была завязана вокруг бедер на манер домашнего халата. Несколько длинных украшений висели на его стройной шее, а через плечо была переброшена цепочка, оканчивавшаяся крохотной грёбанной сумочкой от Шанель.
Затем Трандуил начал двигаться. Ритм постепенно ускорялся, и его глаза закрылись, а руки поднялись вверх.
Бум. Бум. Бум.
Трандуил плавным движением откинул голову назад, губы распахнулись в стоне, утонувшем в музыке.
Леголас и не заметил, как сам перестал двигаться. В его мозгу просто не укладывалось, что перед ним его отчим. Он застыл, словно онемев, наблюдая за ним. А потом случилось неизбежное: Трандуил открыл глаза и увидел его.
В секунды преодолев расстояние между ними, он приблизился к подростку. Леголас отступил назад, затем еще и еще, пока не уперся во что-то спиной. Губы Трандуила растянулись в улыбке. Он был подобен дьяволу с полосками розового пластика в волосах. Унизанные кольцами пальцы уперлись в стену за спиной Леголаса, и Трандуил придвинулся еще ближе. Его расширенные зрачки смотрелись черными дырами в обрамлении темных изогнутых ресниц.
Он пах шампанским и табачным дымом и никогда ранее не был таким пугающим, как сейчас. Леголас чувствовал себя так, словно сердце у него может остановиться в любую секунду. Трандуил возвышался над ним, такой высокий, а затем слегка склонился ближе. Даже будучи навеселе он ухитрялся сохранять элегантность в движениях, в том, как он наклонял голову. Трандуил обвел его похотливым взглядом, – Леголас еще никогда не чувствовал себя настолько выставленным напоказ, – затем нехорошо усмехнулся и склонился еще ниже, так, что Леголас мог ощущать на своих губах его дыхание. Жар проник под кожу и распространялся по венам.
- Я буду делать с тобой всякие непристойности, - прошептал Трандуил, едва касаясь губами его уха.

Название: Лас-Мирион
Автор: Белка Челли
Персонажи: Леголас, Трандуил, его супруга и другие члены семьи (в воспоминаниях)
Категория: джен
Жанр: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: В разгар весны, когда все вокруг цветет, Леголас находит в книге засушенный старый цветок. Разумеется, мальчику любопытно узнать, что это значит!

Ландышевая поляна убегала вперед по склону, чуть приподнимаясь, вся усеянная жемчужными капельками цветов… В тенистой прохладе темно-зеленых листьев по краям, там, под деревьями, где, отступая от темных серовато-серебристых стволов, отдыхала прозрачная тень, длинные белые снизки тоже казались серебряными, словно вышитыми по зеленому атласу гладкой листвы. В середине, щедро залитой солнцем, нагретые травы были ярко-зеленые, почти золотистые от солнца, густо обрызганные молочно-белым – и нежная белизна ландышей здесь казалась теплее, мягче, даже запах их был чуть-чуть другой, там, под деревьями – чуть прохладнее, сдержаннее, здесь – веселее и ярче. Ландышевая поляна убегала вверх, к подножиям древних высоких вязов, взбиралась, роняя белые капли цветов, по выпирающим из дерна узловатым замшелым корням, ныряла между деревьями, уходя в глубину, сливалась с ярко-зеленым, чуть позолоченным мхом.
Не было ни ветерка. Ни шороха – только густой слитный пчелиный гул над поляной, да изредка низкий, тяжелый даже на слух, как на ощупь, звук пролетающего на своих жестких крыльях жука. Воздух, золотистый, пронизанный солнцем, напитанный запахами цветущей весны – казалось, потрогать можно, подставь ладошку – и спустятся на нее горячие солнечные лучи. Даже кожаная обложка книги нагрелась на солнышке. Эльфенок переложил свою ношу в другую руку, легко и осторожно ступая среди цветов, чтобы не помять, не задеть ненароком.
Между деревьев ландышей росло уже гораздо меньше, можно было идти свободно, постепенно поляна и вовсе истаяла, ландышевые листья сменились сплошной травой, а вскоре и вовсе травой вперемешку с залежавшимися старыми листьями. Все больше стала попадаться всякая сушь, ломаные ветки, валежник и серый лишай, здесь лес уже был темным, мертвеющим, несмотря на солнце, все-таки пробивающееся сквозь спутанные друг с другом кроны. Леголас прибавил шагу; не то чтобы он боялся, просто такие места – он уже успел заучить – лучше было миновать как можно скорее. Чаща сгустилась, пошел уже бурелом и завалы, которые приходилось обходить (перелезть через верх пожалуй бы вышло быстрее, но Леголасу не хотелось шуметь), а затем снова начал появляться свежий подлесок, застоявшийся запах сушняка и лишайника сменился сначала чистым запахом зелени, а там, вдруг – резкой цветочной сладостью.
Леголас осторожно отвел ветку, прячась за кустами. Так оно и есть, не ошибся: среди серебристо-белой и зеленой пестряди цветущих рябин виднелись зеленые с серебром шелка и длинные светлые волосы. Эльфенок пониже пригнулся, совсем притих, набирая в грудь воздуха…
- ГРРРРррр-ррррыррррр!!!
- Ой-ё! Караул, хищник!
Мальчишка звонко рассмеялся на бегу, и Трандуил расхохотался, торопливо спрятав в карман книжку, свесился с дерева, раскрывая объятья навстречу сыну, чтобы скорей подхватить его.
Пахло в рябиновой роще – так густо, так сладко, будто в воздухе был разлит сладкий-пресладкий, и вместе с тортом, праздничный чай. И это еще при том, что далеко не все деревья цвели, только стройные и молоденькие, каких было немного, а на стареющих, узловатых, где уже кое-где трескалась, где-то вздувалась рубцами кора, едва-едва нашлось бы по одной невеликой кисточке, редко две, а где даже и ни одной. И только одна самая старая рябина, древняя даже, вросшая в землю могучими корнями, кряжистая, совсем непохожая на обычные тонкие деревца, раздваивающаяся примерно на высоте эльфийского роста, вся была усыпана тяжелыми белоснежными гроздьями. И такие же гроздья – белым бисером и серебром – рассыпались по бледно-зеленому шелку. Король Лихолесья чуть подвинулся, чтобы наследник устраивался поудобнее.
- А ты делаешь успехи, - одобрительно заметил он. – Я почуял тебя только у бурелома.
- А я тебя увидел от ландышевой поляны! – похвастался Леголас.
Трандуил улыбнулся:
- Похоже, у нас растет самый зоркий эльф в Средиземье! Может, не так и ошиблись лорды северных кланов, что давеча всё называли тебя Зоркий Глаз вместо Зеленый Лист? А? – Трандуил шутливо заложил сыну за ухо веточку цветущей рябины. Чуть нахмурился, посмотрев на объемную книгу в руках у Леголаса.
- Сын, я же просил тебя, чтобы ты не выносил хроники из дворца.
- Ну ада… - эльфенок потупился, зарозовев, взглянул снизу из-под ресниц полувиновато-полупросительно. – Ну интересно же… а тут так хорошо, солнышко, и цветы цветут, а в библиотеке скучно. Ну адааа… ты же тоже сам, - Леголас движением головы указал туда, где под расшитым шелком ясно угадывались очертания небольшого, в ладонь, но толстого томика.
- Я, в отличие от тебя, различаю, что следует делать, а что нет, - король, полулежа в развилке дерева, холодно посмотрел на сына, но, впрочем, сразу смягчился. – Ну ладно, но все-таки очень, - он подчеркнул голосом слово «очень», - прошу тебя: в следующий раз можешь брать в лес какие угодно книги, но только не те, что стоят на закрытой полке. И особенно этот том.
- Ага… хорошо, ада. Больше не буду, - эльфенок послушно кивнул, и тотчас же оживленно затараторил. – А почему только не этот? Ада, а я знаю почему! Вот поэтому, да? Ада, а почему он тут лежит?
Леголас протянул отцу раскрытую примерно на середине книгу. Трандуилу не было даже нужды смотреть, где именно – он и без того знал. Там, где между пергаментных страниц был заложен засушенный ярко-красный цветок.
- Ада, а что это? А как он называется? Я такого никогда не видел!
Трандуил, медля с ответом, рассматривал цветок… вспоминая. Кончиками пальцев, легко-легко, провел по смятому лепестку, точно гладя… Сухой цветок алел на выцветшем старом пергаменте, желтоватом, исписанном мирквудскими чернилами, когда-то они были почти черными, но от времени, тускнея, все больше начинали отсвечивать зеленью. Он был никак не моложе записей и страниц – и все-таки, даже высушенный, как ни странно, не утратил яркого цвета, округлые лепестки, сейчас сложенные и примятые, похожи были на лоскутки тонкого шелка, и ясно было, что только что сорванный он полыхал, как огонь.
- И неудивительно. На синдарине цветок этот называется куинрин, а по-нашему – Живая Память, или Кровь Жизни на северном диалекте. В дни поминовения его приносят на могилы, а еще влюбленные дарят его друг другу в знак помолвки. У эльдар на свадьбах принято дарить самоцветы, а у лесных эльфов – цветы. Впрочем, в наши времена отчего-то мало играется свадеб… с тех пор, как Тень опустилась на Ласгален. И с тех же пор цветы эти сделались редкостью, последний видели за несколько лет до твоего рождения. Нет, это не этот. Этот несколько старше, - Трандуил чуть улыбнулся, Леголас не мог понять, что же было в этой улыбке, печаль или нежность… быть может, и то, и то. – Что же до того, почему он заложен именно здесь… ты же прочел, о чем рассказывается на этих страницах?
- О Войне Последнего Союза. Здесь как раз самый конец.
Трандуил подвинул сыну раскрытую книгу, и эльфенок начал читать вслух, с того места, куда упал взгляд, чуть-чуть запинаясь, потому что хроника была написана на старом синдарине:
-«…в той же битве пал доблестный вождь Эйринсил, сражаясь на ступенях у главной башни». Ада, а почему здесь написано «вождь», а не «лорд»?
Трандуил усмехнулся:
- Твой дед был отменно упрямым эльфом! Он присягнул королю Ороферу, но так и не пожелал принять титул лорда, требовал, чтобы его по-прежнему именовали вождем, как главу своего клана. Мне только кажется, или ты и в самом деле пошел в него, а? Никто другой столько не возражал королю на советах. Но Эйринсил привел своих воинов, одетых в коричневое и зеленое, и воины рода храбро бились, и в тот день многие пали из них. И Эйринсил, Ветер В Чаще, славнейший из старых вождей, рожденный прежде Луны и Солнца, пал, сражаясь плечом к плечу со своим королем. Оба твоих деда, Леголас, погибли в одной битве… - Трандуил помолчал, слушая тишину леса. Сладко пахли гроздья цветущей рябины, и черно-желтые пчелы, жужжа, кружились над травами и цветами. – А о чем в хронике говорится дальше?
- А дальше я еще не успел, - чуть-чуть смущенно признался эльфенок.
- А зря. Потому что тогда не потребовалось бы объяснений… почему цветок лежит именно здесь, и почему конец 3441-го года записан так тесно, мелкими рунами, чтобы следующая запись началась на этом же развороте. Но что ж. Прочитать ты еще успеешь, раз ты теперь это делаешь хорошо – а я лучше покажу тебе, чем читать по книгам.
Государь ссадил ребенка на землю, передал ему книгу и спрыгнул за ним следом.

С холма они спускались по другой стороне, но скоро тоже попали в полосу омертвелого леса, здесь даже, кажется, шире. Сюда маленький принц в одиночку не добирался, и здесь всё казалось еще более темным и мрачным, но Трандуил, в бледно-зеленых шелках, вышитых серебром, уверенно вел вперед, перешагивая через корни, и Леголас, в коричневом и ярко-зеленом, шагал за отцом, не отставая. Серые, в лишайнике и редких плетях вьюна, стволы то сходились, то расходились, где-то протяжно проскрипела сухая сосна, и лес наконец сделался реже, можно было угадать, что здесь когда-то была поляна. Трандуил замедлил шаг, потом и вовсе остановился, молча во что-то всматриваясь, словно бы присматриваясь или вспоминая. И, пройдя мимо спутавшихся между собой, совсем без листвы, кустов, отвалил в сторону здоровенную корягу и опустился на землю, аккуратно разгреб ладонями труху и старые листья. Леголас плюхнулся на корточки рядом:
- Что тут, ада? Это он самый? Живая Память?
Изогнутый, на вид выглядящий очень твердым и одеревенелым, коричневый корешок чуть-чуть виден был из земли, и от него отходили пара зеленых стеблей, совсем небольших, не длиннее мизинца, хотя и с листьями, такими же мелкими и тускловатыми.
- Корень, - удовлетворенно сказал Трандуил. – Куинрин – растение очень стойкое, давно не цветет, лет уж побольше ста, но корень все еще живой.
Он снова помолчал, вспоминая, и Леголас не торопил его, понимая, что сейчас не надо, хотя и с нетерпением ждал рассказа.
- Я возвращался от Барад-Дура… - наконец медленно заговорил Ороферион. – Возвращался с войны. Я вез с собою отца, и я не знал, что мне делать теперь, как править. Отца твоей матери похоронили там же, вместе со всеми павшими с ним, под курганом неподалеку от места сражения, и я не знал, как мне сказать ей об этом, и что мне сказать ей. Наверное, тогда я был еще не очень хороший король и не всегда умел найти именно то, что надлежит сказать. Мы похоронили короля Орофера, как подобает его сану и доблести, и, как подобало, оплакали и помянули павших героев и почтили живых. Твоя мать тоже сидела на том пиру, под траурным покрывалом, в коричневом и зеленом, и я говорил там все подобающие слова, но так и не сумел найти отдельных слов для нее, и мне казалось, что тень легла между нами.
Тень висела надо мною, тень горя и смерти. Я бродил по лесу, в одиночестве, тогда была такая же весна, как сейчас, так же цвели ландыши, и рябины, и дикая слива, и многие другие, каких нынче не встретишь, и воздух был таким, что можно было пить его, как вино, пчелы и бабочки летали повсюду, и мало кто из них летал в одиночку, и пели птицы, и даже ландыши, казалось, цветут не просто так, а клонят головки друг к другу. Тогда, после войны, так много игралось свадеб, так бывает всегда после войн, когда смерть уходит, забрав свое, тогда, после смерти, так жаждалось, так хотелось жизни! Там же, в лесу, мы случайно столкнулись с твоей матерью. Она так же бродила одна по лесу, как я, и над нею висела такая же тень, как надо мною. Она мне что-то сказала… я что-то сказал ей в ответ… и как-то получилось само собою, что я ей всё сказал, попросту рассказал обо всем, про ее отца, про своего, про всё, что там было. И две наши тени слились в одну и рассеялись.
Мы с твоей мамой бродили по лесу, наверное, целый день, и говорили между собою, и к вечеру вышли вдвоем на поляну, где цвели куинрины…
- Я понял! – маленький Леголас радостно подскочил, схватив отца за рукав. – И тогда ты подарил маме этот цветок, и вы с мамой поженились… то есть помолвились!
- Обручились, - с улыбкой поправил Трандуил. – Поженились мы, разумеется, спустя некоторое время. Конечно, нам не терпелось сделать это как можно скорее, но королевские свадьбы – это дело не быстрое. Но именно в тот день я впервые назвал твою мать Лас-Мирион.
Трандуил поднялся, метнув по листве серебристо-зеленым шелком. И по-мужски подмигнул сыну:
- Теперь-то ты догадываешься, о чем рассказывается на второй странице?

Примечание.
Цветок куинрин, равно как и связанные с ним обычаи – полностью выдумка автора.
Имена Трандуиловой жены и тестя также вымышлены.

Сон Трандуила. На основе той мелодрамы, что сделали в фильме.

Новенькое на ДА :3

Необычный какой.


Thranduil by Valyavande

Если бы фильм «Хоббит» экранизировал ранний Дисней...

Есть у меня такая страсть - миниатюрные куклы, и мысль, конечно, возникла как только так сразу, но ушло довольно много времени, пока сформировался образ, поза, антураж... (собственно, образ и антураж сформировались в тот момент, когда я мысленно вручила ему стакан с выпивкой ). Отдельная история - как мы выпиливали кусок ивы в саду и как его потом обпиливали, пока у нас не задымилась скамья, на которой пилили (убедились, что этим методом древних людей, когда крутят палочку в деревяшке, действительно можно добыть огонь), так что я убедилась, что этот сук достоин быть троном для короля эльфов... Я имела в виду, что Трандуил будет печально размышлять над бокалом о трагичной судьбе эльфийского народа, однако, он предпочел жить своей собственной жизнью, и сколько я ни склоняла ему голову, стоило отвернуться, и он тут же вздергивал подбородок (зато, посадка головы получилась совсем, как у Ли Пейса) и в результате он сидит у меня на столе у монитора и, вместо того, чтобы скорбеть, постоянно предлагает с ним выпить. А сова на верхушке (я ее хотела посадить совсем в другое место, но она сразу попросилась туда - она знала, чего хочет) проявляет подозрительный интерес к ягодам на его короне.

Поскольку фотограф из меня хреновый, по картинкам, наверно, трудно судить, но там масса всяких деталей, осенние листья, олений рог и череп, поглощенный деревом (на эту мысль меня навел экспонат в вундеркамере замка Амбрас в Австрии, вросшие в ствол дерева гигантские оленьи роги), паутина, на сапогах "ремешки" со стразами, одеяние из парчи сшито из отдельных узких полос (собственно, моя первая попытка сшить для фигурки полноценную одеждку, и ушло на это десять часов жизни), на короне листья и ягоды.

Вторая фигурка в доспехах - старалась повторить его, как могла, хотя венец пришлось упростить (но он состоит, как в фильме, из трех переплетенных проволочек), пару завитушек на доспехах тоже подсократила, зато есть перья-крылья в дырочку на плечах, мечи ажурные, а ткань с рисунком под звездное небо здорово подошла для плаща (эффектнее, чем в фильме) .

Рост обоих в масштабе 1/10, то есть около 19, 5 см.











Дальше - много-много картинок в разных ракурсах, если кому-нибудь интересно.

Любимая всеми, думаю, участниками сообщества тема — отец-молодец)

Несколько примечаний:
⇒ постаралась удалить повторы, ну точнее один повтор, который я увидела и вспомнила. Если ещё найдёте повторы, я удалю — и заранее прошу прощения за них;
⇒ на некоторых артах присутствует один Леголас, без Трандуила, но эти арты, на мой вкус, такие красивые, что просто рука не поднялась их удалить из постов;
⇒ поскольку этот пост представляет собой компиляцию из нескольких перепостов, то я так и оставила их в таком виде — то есть просто объединила, но ссылки на конкретные записи убирать не стала;
⇒ приятного просмотра^^ Пишет Thrandolas:URL записи

Пишет Thrandolas:URL записи

Пишет Thrandolas:URL записи

Мне никак не остановиться...

Пост посвящён тому, что даже если основным источником вдохновения художника очевидно стала экранизация, всё равно можно сделать образ Трандуила самобытным, оригинальным и открыть в нём что-то новое и своё.

Все приколы — из выкладки бонуса команды Толкина на ФБ.



А это уже не его высочество, а принц, но всё равно порадовало сильно, принесу сюда тоже.

DEEP ROOTS/SOLITUDE

Это началось с наброска профиля Ли Пейса, взятого из Halt & catch fire - просто опробовать бумагу, которую мне подарили... и пошло... Потом я хотела назвать это "Когда ушел последний корабль", но поняла, что название требует более масштабной картины, так что я отложила это пока на потом и на формат А3.



THRANDUIL: CONVERSATION

Если в Средиземье новости и депеши разносят, в основном, птицы, то я думаю, совы подходят Трандуилу больше всего - птицы ночные, таинственные...
Рост 19,5 см. В масштабе 1/10

Название: Трое живых, трое павших
Автор: Белка Челли
Персонажи: (в порядке появления) Элронд, Трандуил, Келеборн, а также Исильдур
Категория: джен
Жанр: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Война Последнего Союза завершилась полной победой, Мордор пал и Саурон был низвергнут… но дорогою ценой досталась эта победа.
Примечание: Автор знает, что в действительности Орофер и Амдир погибли семью годами ранее в битве при Дагорладе, однако в силу художественной необходимости позволил себе небольшое отступление от канона.


3441 год Второй Эпохи, окрестности Барад-Дура

- Ну всё, жить будешь, - Элронд, закончив перевязку, похлопал воина по нераненому плечу. Тот ответил благодарным взглядом – единственное, что мог, потому что челюсть была сломана в двух местах. Но этот долговязый эльф – вот ведь, большой ихний лорд, а сам лечит простых солдат! – рану обработал и перевязал, и намазал какой-то штукой, так что уже было даже не так бешено больно, уже можно жить.
А Элронд торопливо прошел к выходу, на ходу бросив целителям: «Дальше обойдетесь без меня?» - и даже не остановившись услышать ответ. Всё. Больше не может. Предел.
Воздух снаружи, после спертой духоты палатки, запахов крови, горелой плоти, вывороченных внутренностей, лекарств, показался даже почти свежим. Гарь ощущалась и здесь, но ветер уже относил ее прочь, рваными клочьями сажи, так что уже было можно жить.
Жить…
Жить будешь.
То, что он сказал раненому человеку. То, что сказал ему умирающий Гил-Галад… и чего он сам не смог сказать Гил-Галаду.
Эрейниона уже ничто не могло спасти. И он бы не смог, даже если бы мог… Он бессильно привалился к корявому обломку скалы. Но не мог… не может. Элронд смотрел на свои руки – они были бессильны, они были пусты, и самому ему казались пустыми, как скинутые змеиные шкурки. Он знал, почему. Он понимал, что так и должно было быть. Он только что убивал, и тем истощил свою целительную силу. Временно. Со временем она восстановится, уже меньшей, чем прежде, но восстановится. Он знал, что это будет так, и всё же с отчаяньем бессилия смотрел на свои пустые руки. И ему было очень страшно, что так теперь будет всегда.
Он не мог больше находиться в палатке целителей. Он честно попытался что-то делать, хоть что-то из того, что мог: промывать и перевязывать раны, накладывать лубки, смешивать обезболивающее питье. Но это не хуже него могли делать и рядовые целители, и аданские лекари, да и кто угодно. Для этого не нужно было быть лордом Элрондом, сыном Эарендиля. А он – был. А от него ждали почти чуда…
У Эрейниона был разворочен правый бок. Элронду достаточно было одного взгляда, чтобы понять… и удивиться, что он еще держится.
- Так всегда и думал… - Гил-Галад еще попытался улыбнуться, и даже вышло. Синее знамя качалось над головами, но Элендиль еще бился. – Иди вперед… будешь жить.
Его глаза закрылись. И еще прошелестело угасающим осанвэ: «Что передать дядюшкам?»
Так пал Эрейнион Гил-Галад, король нолдор, сын короля нолдор Фингона. Не узнав, что мы взяли Барад-Дур и мы победили.
Западный ветер относил черные хлопья сажи, валун под спиной оплавился с одного боку, и жар еще шел через толщу огромного камня, и Элронду казалось, что никакая сила не оторвет его от этого горячего, больно врезавшегося в спину камня… такого прочного… такого спокойного и надежного. Он поднялся и пошел, перешагивая через обломки, пустой, точно высохшая змеиная шкурка.
Эльф со знаками различия обозного командира обратился к нему насчет перехваченных бычьих туш, и Элронд согласно кивнул, приказав прежде проверить целителям, годится ли мясо в пищу людям и эльфам.
Кто-то окликнул: «Государь!», - и Элронд вздрогнул, чрез миг поняв, что обращаются к нему. «Государь, северная сторона полностью очищена. Это последняя». «Ты славно поработал сегодня, Ивор сын Глирмагора. Сотник Ивор».
Трандуила он нашел рядом с Орофером.
Тело павшего короля, уложенное на носилки, было укрыто зеленым плащом, шитого золотом бархата, с тяжелыми золотыми кистями. Уже омытое и облаченное в торжественные одежды, полностью готовое для погребения, с заплетенными в косу больше не золотистыми волосами, по обычаю лесных эльфов, с руками, сложенными на груди на крестовине меча, по обычаю воинов всех народов. Ветер с запада уносил гарь, уносил пепел и сажу, роняя черные хлопья на неподвижное в смертной свое белизне, ставшее резким в смерти лицо, на неподвижный зеленый бархат, на неподвижные плечи живого. Трандуил даже не поднял головы. Звук шагов был четок на каменистом склоне, и четок далекий звук аданского рога, созывающего живых. Правитель нолдор остановился и молча склонил голову, приложив правую руку к груди, отдавая последнюю дань королю лесных эльфов.
Трандуил как-то неловко качнулся вбок, как не слишком надежно посаженная кукла, но отчего-то все-таки не упал. Пальцы скомкали зеленый бархат. Поднял невидящие глаза… Элронду вдруг подумалось: точно дом, в окнах которого погасили свет. Трандуил пробормотал, кажется, сам не слыша собственных слов:
- Плохо… нигде не достать меда…
Ласгален был далеко. Сколько будет идти до него обоз, отягощенный ранеными… Элронд глубоко сглотнул. Он ничем не мог помочь еще живым, но, по крайней мере, это он мог сделать для мертвого.
Он опустил ладони на зеленый бархат, несколько минут сквозь плотную ткань сосредоточенно осязая то, что под ней… и, медленно проводя руками над телом, запел заклинание.
Последний низкий и тихий звук рассеялся в воздухе, не отразившись от скал. Элронд взглянул на Трандуила.
- Всё, - сказал он. – Теперь ты сможешь похоронить отца дома.
Трандуил впервые посмотрел на него осмысленно. Проговорил:
- Благодарю тебя, Владыка Нолдор.
Доспехи у него были покорежены, сорванный наплечник болтался на одном ремне, но Трандуил этого, похоже, не замечал. Элронд и сам только сейчас осознал, что он стоит перед ним в грубом фартуке, заляпанном чужой кровью.
- Прими мои соболезнования, король Ласгалена.
Выше по склону навстречу все чаще стали попадаться воины, люди и эльфы. Чумазые, запыленные, кто-то в подпалённой одежде, без оружия или с вязанками трофейных клинков. Аданы обнимались как бешеные, орали, подкидывая в воздух шапки и шлемы, кто-то радостно складывал, напополам и еще раз напополам, как тряпку, сорванное с древка вражеское знамя, бородатый наполовину седой адан крошащимся белым камнем заканчивал выводить на отвесной скальной стене: «Мы пришли! 4-й Гондорский Вспомогательный», а вокруг него уже толпились, приплясывая от нетерпения, и другие, жадно ждущие своей очереди, какой-то молодой эльф, вроде бы, из лесных, притащил банку с краской, которую тут же подхватили множество благодарных рук. Гондорец с рассеченной бровью, пав на колени, выл страшным звериным воем, прижимая к груди безвольно обвисшее тело юноши с такими же, как у него самого, блекло-рыжими волосами.
Знамя Лориена, наполовину обгоревшее, было косо воткнуто между камней. Над смертным ложем Амдира, короля галадрим. Здесь же нашелся и Келеборн. И Элронд, готовый к словам скорби и чести, замер, так и не сказав ни слова, вдруг осознав, что он видит: Келеборн пел! Лорд Келеборн. Самый невозмутимый эльф Средиземья. Его серебристые волосы были опалены и сбиты в комок, пятна сажи чернели на щеках и кирасе, а глаза были – совершенно хмельные. Не от вина. Келеборн пел. Эльфы и люди, положив руки друг другу на плечи, пели. Пели вместе с вождем.
Не плач по павшим. Не боевую песнь. Даже не песнь о победе. Они пели, раскачиваясь в едином ритме, и голоса, слитые воедино, поднимались и растекались над горным склоном, над скалами, будя эхо, над головами живых и павших. О зеленых ивах, склонившихся над водой, о цветущих полянах и голосе родника, что бежит, сверкая на солнце, говорливый, хранящий прохладу родного дубового леса, об одетой в зеленое нис, что спускается, ступая босыми ногами по мягкой траве, к роднику, чтобы наполнить водою звенящий кувшин…
Они пели, положив руки друг другу на плечи… и на горном склоне, кажется, становилось тише – и громче, как будто песня, ширясь, вбирала в себя все звуки. Оказалось, что вой смолк, и адан с залитым кровью лицом, пошатываясь, поднимался на ноги. Кто-то поддержал его под руку… Песня росла, и все новые и новые голоса вплетались в нее, сливались – люди пели, на всеобщем, на языке Гондора, люди, не знающие слов и нот, и эльфы, знающие незамысловатую песню с детства, и в какой-то миг Элронд вдруг осознал, что поет вместе со всеми, и узнал в хоре голосов голос Орофериона. Песня эльфийских лесов гремела над поверженным Мордором.
Песня стихла. Победители смотрели друг на друга, стояли плечом к плечу, не разнимая рук. У многих по лицу текли слезы, размывая копоть и грязь. Откуда-то появились бочки, воины азартно черпали вино чем попало, передавая друг другу полные чашки и кубки, передавая вино в ладонях, как родниковую воду. По рукам шли уже первые, еще недожаренные, обжигающие ломти мяса, капающие горячим соком. Трем вождям нашлись-таки разномастные – да кого это волновало! – чаши, и Келеборн первый поднял свою, разом перекрыв шум:
- Вечная слава Амдиру, моему побратиму.
- Вечная слава Ороферу, моему отцу, - сказал Трандуил.
- Вечная слава Гил-Галаду, моему королю, - сказал Элронд. – И вечная слава всем Детям Эру, павшим в этой войне. Спускайтесь безмятежно в чертоги Мандоса, воины рода Эльдар, уходите спокойно за Грань Мира, мужи рода Людей, и да будет вашим душам легко на этом пути, ибо вы отдали свою жизнь не напрасно, ибо вашим ратным трудом ныне Свет торжествует над Тьмой, и мы, сегодня оставшиеся в живых, вечно сохраним в нашей памяти великий ваш подвиг.
Было тихо на склоне горы, дул ровный и мягкий ветер, ветер с запада, унесший сажу и гарь, тени сделались длинными – опускался вечер. Вечер очень, очень долгого дня.
Келеборн, доев мясо, обтер пальцы белым платком и, взяв меловой камень, снова вернулся к начатой схеме.
- Ну так вот. Теперь пойдет самая неинтересная работа – зачищать территорию от орков.
Он молча подрисовал еще несколько линий. Говорить пока не имело смысла, все равно надо было дождаться, пока на военный совет соберутся все.
Элронд молча цедил вино и думал о том же. А еще думал о Келебриан, и о том, что сегодня же напишет ей письмо, в котором подробно расскажет обо всем, произошедшем сегодня, и впервые напишет в письме – «melda»…
Трандуил в десятый раз вогнал в деревяшку орочий нож и снова вытащил, проверил большим пальцем лезвие:
- Поганое оружие, но сталь хороша. Как думаете, сумеют наши мастера ее переплавить?
Ответил Элронд:
- На клинки - едва ли, на лемехи – могут.
Трандуил кивнул:
- Это мне подойдет.
Он чуть помолчал и проговорил:
- Лорд Келеборн, Владыка Элронд, я прошу предоставить моим воинам право первыми выбрать свою долю трофеев.
Келеборн удивленно приподнял бровь:
- Что ж, это можно будет обсудить на совете. Но на каком основании?
- На том основании, что именно войско Ласгалена понесло самые тяжелые потери.
Келеборн тоже помолчал, прежде чем ответить:
- Да, это так, родич. И ты знаешь, почему это так.
- Я знаю. Мой отец своей жизнью заплатил за свою ошибку, и именно поэтому две трети наших воинов никогда не вернутся домой, и многие дети Зеленолесья остались теперь без отцов – и их нужно будет вырастить.
Ниже по склону ликующе пропели гондорские рога: преследовавший немногих бежавших врагов Исильдур возвратился со своим отрядом. Через несколько минут он и сам предстал перед вождями союзников. Трое эльфов поднялись, приветствуя нового короля Гондора и Арнора. Трандуил заговорил от имени всех:
- Народ эльдар поздравляет тебя, король Исильдур, и скорбит о твоих потерях.
Сын Элендиля склонил голову и тут же гордо вскинул ее:
- Благодарю вас, Владыки. Потери мои велики, но и вира будет под стать.
И Исильдур потянул с шеи тонкую серебряную цепочку…

На это ушло полтора месяца работы - А3
Ракурс жуткий, но уж очень глаза были хороши...

Посмотрела режиссерку и из моих вопросов к фильму получила ответ только на один: откуда взялись козлы? За это, конечно, Джексону и Ко спасибо, но это был как бы не самый жизненно-важный вопрос…

Я рассчитывала, что бОльшая часть обещанных 25 (кои почему-то сократились до 20) минут придется на финал – похороны, раздача подарков, возвращение домой. В конце концов, в Хоббитена это ушла целая глава, и я думал, что тут уж Джексон под конец оттянется, с песнями, пирами и т. д. Лично для себя я рассчитывала, что ожерелье-таки отдадут законному владельцу.

Что там было.


Кажется, в Дол Гулдуре больше внимания уделяется кольцам Гэндальфа и Галадриэль. Про кольцо Элронда по-прежнему ничего.

Радагаст одалживает Гэндальфу свой посох и предупреждает, что тот глючит. Гэндальф как самый умный, не слушает.

Когда Бильбо собирается пробраться с Аркенстоном в лагерь людей и эльфов, его (как обычно) застукивает Бофур, неправильно поняв, долго убеждает, что в дезертирстве нет ничего плохого, и благословляет на побег в стан врага

Единственный эпизод, который меня порадовал (и чисто по сюжету, и крупными планами ): когда подходит армия Азога, между эльфами и гномами уже идет нехилая свалка, с многочисленными жертвами, так что вопль Гэндальфа «Трандуил, это безумие!» в данном контексте звучит более уместно: Вы убиваетедруг друга, когда на подходе общий враг. То-то мне эта фраза до сих пор казалась какой-то надуманной.

Много было добавлений по ходу битвы – в основном комических, от их присутствия-отсутствия не холодно, не жарко. Убийственно затянутая погоня на гномьей тачанке (с пулеметом!). Залезание Бофура на слепого тролля, внаглую сдутое с эпизода с Леголасом и слоном из ВК. Заглючивший посох Гэндальфа, и смерть Альфрида, который случайно спас Гэндальфу жизнь (вот судьба этого Альфрида меня как-то совсем не волновала, и так его в фильме слишком много и слишком однообразно, да жил бы себе за здоровье, только подальше от зрителя).

Похороны Торина были – все целых минуты три (стоило ли это удалять из фильма, вызвав раздражение тысяч фанатов?). Подудели на дудочке, походили кругом, показали, что присутствуют волшебники и Беорн.

А больше – вообще НИЧЕГО.

Бильбо как ушел из горы с тем, что на нем, так и пришел домой с сундуком золота, без захода в троллью пещеру, без раздачи подарков!

Вообще говоря, отсутствие Трандуила на похоронах Торина выглядело как чисто политический жест. После того, как Тауриэль изъявляла желание похоронить Кили, а он так вдумчиво с ней согласился, мне вообще казалось, что Трандуил его лично закопает у себя в лесу (лишь бы дитё не плакало), а она будет туда цветочки носить, а в результате эльфы даже на похороны не пришли. Впрочем, если после всего Трандуилу так и не отдали его ожерелье, ничего удивительного я в этом не вижу. Никакой защиты прав потребителя!

Поначалу я думала, что развернутый конец было некуда ткнуть, поскольку снят эпизод, где Бильбо тайком смывается с пира, а гномы его неожиданно провожают, но в других местах не стеснялись заменять некоторые моменты, правда, по мелочам. Например, этот популярный кадр почему-то вырезали, заменив на менее эффектный.



И вместо «Он такой же безумец, как его кузен», Трандуил говорит «Пусть наступают, посмотрим, как далеко они зайдут».

А теперь о главном:

Даин подошел к горе не сразу, и пока Торин метался по террасе, не зная, как поступить, Трандуил успел вальяжно насоветовать Барду, кому загнать Аркенстон за хорошие деньги. Ну разве ж он не прелесть?



Это мы видели – реакция Трандуила на вудланд спрайта.



А это – когда минуту спустя Даин обозвал его уже востроухой принцессой.



Какая дивная злость во взоре.

На стрелы эльфов гномы ответили неожиданно и красиво, порубив первые ряды сильван в капусту, конница на тех самых козлобаранах тоже оказалась сюрпризом, но и лихолесцы в долгу не остались...




В общем, это какая-то очень сокращенная полная версия…

Вот такого необычного секси-Трандуила принес мне dA.

Автор - Venlian